"Ввели правило: ты идешь, и если они едут, ты не поднимаешь голову, не смотришь на них". Елена месяц прожила в оккупации под Черниговом

Семья Елены Чаус в первый день войны выехала из Чернигова в соседний поселок Михайло-Коцюбинское. Женщина говорит, что надеялась, что этот небольшой населенный пункт оккупационные войска обойдут стороной, но случилось ровно наоборот – через несколько часов в поселок вошли российские войска.

“24 февраля вечером мы приехали, часов в семь. А ночью уже зашли три колонны русских, – ​рассказывает Елена Чаус. – ​Одна колонна – это 450 единиц. Потом зашли еще 600 и еще тысяча. У нас они разные были: и буряты, и русские. У нас была колонна, которая зашла со стороны Беларуси”.

“Магазины они промародерили в первую же ночь, как только они зашли, по краям. В центре один магазин они не успели, – ​рассказывает Елена. – И из этого магазина продукты раздали людям”.

Некоторое время Елене удалось кормить детей продуктами из магазина, а когда все запасы еды закончились, ей удалось купить у фермера мешок пшеницы и кукурузы: на них они и держались.

“Из пшеницы мы молотили сами муку, вручную делали муку. Вручную также из картофеля выращивали дрожжи на хлеб”, – вспоминает женщина.

Раз в три дня Елена ходила в центр поселка за молоком и новостями: там в очереди люди обменивались информацией, потому что мобильной связи в поселке уже не было. Но каждая такая вылазка была опасной для жизни: женщина говорит, что российские солдаты иногда ради развлечения стреляли из автомата над головами людей.

“Они установили правило: когда ты идешь по улице, и если они едут, ты ни в коем случае не поднимаешь голову, не смотришь на них, – ​рассказывает Елена с дрожью в голосе. – ​И твои руки должны быть так, чтобы они видели, что у тебя в руках. Я их правила выполняла, но однажды им почему-то очень захотелось прижать меня машинами прям к забору. Чуть ли не колесами по ногам проехали! И опять же, сверху эта автоматная очередь летит!… Мне оставалось до дома двести метров. Честно сказать, после того как они проехали, как я дошла – ​я не помню”.

У Елены двое сыновей, старшего зовут ​Святослав, ему девять лет, младшего – Саша.

“Самое страшное было, когда мама забежала с улицы и кричала, что в соседнем дворе ходили русские солдаты, – ​рассказывает Саша Чаус. – Я боялся из-за того, что я больше не смогу увидеть своего брата, маму или папу, потому что они могут убить их или забрать”.

Елена говорит, что военная техника российских солдат стояла чуть ли не в каждом дворе. Оккупационные войска также выгоняли семьи из домов. Через некоторое время в поселке начали пропадать люди: среди жителей ходили слухи про расстрелы.

“К сожалению, мне пришлось старшему сыну в глаза говорить, что если вдруг мы с отцом заснем и не будем просыпаться, то ты брата не оставляй, забирай его, спасайся и ищи своих, – вспоминает мать. – ​Наверное, это был самый страшный момент из того, что было: ты смотришь ему в глаза и понимаешь этот ужас в его глазах. Но с другой стороны, ты понимаешь, что ты должен его об этом предупредить. Потому что ты не знаешь, надо ему будет это или нет. Есть в этом необходимость или нет”.

На вопрос, как ребенок отреагировал на эту речь, Елена говорит: “У меня старший сын настоящий герой, большой молодец! Потому что он успокаивал еще меня и говорил: “Да ты что, такого быть не может, мама!”

Выехать из Михайло-Коцюбинского семья решилась в конце марта, как позже выяснилось, за пять дней до ухода российских военных из области.

“Последней каплей для меня стало, когда я узнала, что начали пропадать девушки. Я поняла, что не дай бог что-то будет происходить на глазах у сына, это будет очень трудно пережить сыну, мне, мужу. Всем в принципе”, – ​говорит она.

Чаусы выбирались с оккупированной территории на машине с другими односельчанами в колонне из 16 автомобилей.

“Мы проехали два блокпоста орков. Но потом мы выехали немного дальше. И попали в поле под авианалет трех русских самолетов, – ​вспоминает Елена. – ​СБУ нас предупредили, что когда будет крик “воздух”, мы должны отбежать от машин максимально и упасть. А когда будет крик “по машинам” – ​мы забегаем в машины. Самолеты развернулись улетать, нам крикнули “по машинам”, мы сели и вроде как отъезжать. Но в этот момент опять команда “воздух”: они вернулись!“

“Тут у меня ребенок старший сильно растерялся, начал бежать. Он бежал так, что мы не могли его остановить. СБУ, ребята, начали его догонять, а он еще больше убегает, – рассказывает Елена. – И наступил момент, когда мужу надо было нажимать на педаль газа и ехать. Естественно, я крикнула: “Я ребенка не оставлю!” Мы догнали его еле-еле, усадили в машину“.

150 километров пути до столицы Чаусы ехали 18 часов: на тот момент все мосты на ведущих в Киев дорогах были взорваны. После семья так же долго добиралась до Хмельницкого.

“Не так больно пережить это самому, как больно видеть, как это переживают дети. Особенно когда ребенку полтора года: когда он слышит звук “гуп”, например, когда могут громко закрыться двери, он падает на колени, ползет, машет кулаками и кричит, – рассказывает Елена. – То есть он пытается в полтора года как-то защищаться от какого-то дяди. Или когда ребенок в десять лет тебе говорит о том, как он жутко ненавидит Путина и как бы он его убил собственными руками. Это жуть!

Четвертого мая семья вернулась домой, в Чернигов.

“Очень хотелось поехать [домой]. Я даже не боялся тогда, что будут стрелять, – говорит Святослав Чаус, младший сын Елены. – Когда вернулись, я первым делом побежал к своему письменному столу, где я учил уроки. Там нашел скетч-маркер, который мне подарили на Новый год. Я бы хотел поскорее забыть про войну и не вспоминать про тяжелые моменты, которые случились”.

“Я очень верю в нашу победу. Это только наша победа. И мы все отстроим, – ​уверена Елена Чаус. – ​Мы все сделаем. Мы не орки, которые боятся работы. Все-все можно вернуть. Единственное, чего нельзя вернуть – это жизни”.
“Ввели правило: ты идешь, и если они едут, ты не поднимаешь голову, не смотришь на них”. Елена месяц прожила в оккупации под Черниговом
#Россия #Украина