Автомобили Lada в России теперь можно купить только в трех цветах: на “АвтоВАЗе” закончились краски. На заводе использовали автоэмали немецких компаний, которые в прошлом году объявили о решении уйти из страны из-за вторжения в Украину. По данным Association of European Business, автомобильный рынок России в 2022 году сократился на 58,8%. В прошлом году было продано 687 370 автомобилей, для сравнения, в 2021 году продажи составляли 1,7 млн машин. Автомобильный эксперт Сергей Асланян рассказал в эфире Настоящего Времени, как в России продолжают делать автомобили в условиях войны и санкций.
– Летом вы называли ситуацию в автопроме катастрофой. Как вам кажется, что-то изменилось? Стало лучше или хуже?
– Заметно хуже. Те эксперты, которые пытались быть оптимистами с легеньким штрихом буквы Z на лацкане, говорили, что уж свой-то миллион рынок возьмет. Но нет, мы видим, что за 2022 год в России было продано только 600 тысяч автомобилей – причем никто не знает, откуда взялась эта цифра. Это ведь все-таки не полный учет и контроль. Понять, что сейчас происходит на российском рынке, невозможно. Там и раньше была статистика лукавая. Сейчас речь идет про статистику АЕБ (Ассоциация европейского бизнеса) – это статистика того, что было отгружено, то есть так или иначе проходило через какие-то официальные каналы. А сколько из этих машин оказалось, наконец, с номерами на улицах, никто не знает.
Очень показателен пример Ульяновского автозавода: он выпустил 35 тысяч машин, а на учет было поставлено только девять тысяч. Выпустили, как при советской власти: план выполнили, поэтому, а то, что этим товаром никто не воспользовался – это уже не имеет значения. Зато есть статистика, что Ульяновский автозавод выпустил 35 тысяч автомобилей. Сколько выпустил “АвтоВАЗ”, никто не знает, он все лето стоял. А больше производителей не осталось: из России ушли 100% производителей. “АвтоВАЗ” и УАЗ держатся, но у них заканчивается компонентная база. Вот сейчас краска кончилась. Но понятно, что там и не только с краской проблемы. Все газоны до горизонта в Тольятти заставлены некомплектными машинами. Они тоже идут в план, в зачет выпущенных – но дальше газона они не уехали, потому что их нужно дособирать. У них нет рулевого управления, не хватает электроники, элементов интерьера. То есть не заявленного отсутствия, например, ABS (антиблокировочных систем), а внезапно закончившихся усилителей руля. И, может быть, эти детали со временем достанут, докрутят в машину, снимут ее с газона и после долгого хранения под дождем попытаются продать. Если у них будет, например, не черный цвет, а какой-нибудь игривый красный, то это будет просто ураганное предложение на рынке.
В целом ситуация катастрофическая. Это общая катастрофа промышленная, но в автопроме она нам просто очевидна, нам есть, что анализировать. А по остальным направлениям статистика закрыта. Мы не знаем, что происходит, условно говоря, с подвижным составом. Мы видим, что авиация тоже не в порядке, но мы не в курсе, что там с кораблями происходит, что происходит с едой, с одеждой, с медикаментами – мы можем только догадываться. Автомобили более или менее статистически у нас на виду, поэтому мы видим, что катастрофа именно в этом сегменте состоялась, но это не значит, что есть какие-то оазисы, где что-то процветает.
Плюс ко всему, покупательская способность населения тоже не растет. Во-первых, никто не разбогател, кроме разве что пары олигархов, которых мы не берем в расчет. Люди остались без денег, без зарплаты, одна из перспектив у них сейчас – купить тушенку, спички и попытаться окопаться где-то на огороде. Деньги кончились не просто на машину, имеющую довоенный ценник. Психологический барьер в виде того, что, например, “Лада” может стоить миллион рублей, не преодолен. Нет никаких причин для того, чтобы уговорить себя купить китайскую машину, которая называется “Москвичом”, или же отечественную черную “Ладу”, от которой и раньше-то тошнило. Задачей нашего человека всегда было убежать на безопасное расстояние от любого отечественного производителя.
– А тут еще только три цвета осталось: черная, темно-зеленая и белая.
– Да и те тоже скоро закончатся, просто они были базовыми, поэтому закупили чуть больше ингредиентов. Они тоже закончатся, потому что все краски импортные, нет отечественных красок. Россия – такая удивительная страна, где импортозамещение сводится к тому, чтобы все, что возможно, заменить на импортное. У людей кончились деньги и желание играть в такие игры, где надо машину-китайца покупать за пять миллионов. В те времена, когда водка была на каждом шагу, еще можно было упиться до такого состояния, чтобы потратить на “китайца” пять миллионов. Сейчас даже напиться не на что. Нет столько денег, чтобы дойти до состояния, когда вы можете себе позволить китайскую машину или, например, “Ладу”. С черными хорошо, их раздадут госсектору. Росгвардия как раз ездит на “Ладах Грантах” – ну и замечательно, пусть продолжают ездить.
– Если покупательской способности нет, покупатель не может поддержать эти заводы рублем, держать их на плаву. Получается, что все ложится на плечи государства? Государство опять будет до последнего спасать тот же “АвтоВАЗ”, например?
– Во-первых, “АвтоВАЗ” стал государственным предприятием. Несколько десятилетий тому назад он еще как-то пытался один на один бороться с реалиями рынка, но проиграл, потому что он все время, даже когда был частным, оставался на кормлении у государства. То есть “АвтоВАЗ” входит в программу обязательных платежей и податей советского народа: любой человек, который работает в России и платит налоги, платит их в том числе на содержание “АвтоВАЗа”. А сейчас “АвтоВАЗ” официально государственный. Поэтому, конечно же, он напрямую подключен к бюджету. И он может в принципе позволить себе не делать ничего. Сейчас там воцарился генеральный директор письменного стола Максим Соколов – это такой одиозный чиновник, который прятался в мэрии Санкт-Петербурга от народного гнева, поскольку повинен во внедрении программы “Платон”, которая разорила дальнобойщиков. А теперь Максим Соколов – генеральный директор “АвтоВАЗа”, человек, который в производстве не понимает вообще ничего. Он заявил, что главная задача “АвтоВАЗа” – это сохранение рабочих мест. Поэтому работает “АвтоВАЗ”, не работает “АвтоВАЗ” – деньги из бюджета на зарплату будут по-любому. И у людей задача только одна: в шесть утра по звонку встать, в семь прийти на проходную, отбыть смену на ненавистном производстве и вернуться, не забыв получить зарплату. Все, другой функции нет.
– И это сотни тысяч рабочих мест. Я имею в виду весь автопром.
– Учитывая весь кластер, да, это сотни тысяч. Но, опять же, весь автопром тоже достаточно неуловим статистически. Считать именно поголовье, например, людей, сохранившихся в Калининградской области на “Автоторе” – очень трудно себе представить такое. Им же не зря землю раздавали и посевной картофель, чтобы эти люди, которые выпускали недавно BMW, теперь превратились в крестьян и хотя бы элементарно не умерли с голоду. На “АвтоВАЗе” тоже было очень много программ по сокращению. Из двухсот тысяч сотрудников должны были довести до сорока. Сейчас, скорее всего, на “АвтоВАЗе” не больше двадцати тысяч человек. Но есть, конечно, смежники – это те, от кого пытался “АвтоВАЗ” отмахаться, как раз импортозаместив их продукт. Теперь они вернулись. Все вместе они в развалочку изредка как артель под конкретную задачу собираются, чтобы сколотить некоторое количество автомобилей.
В этом отношении очень показательна модель “Лада Ларгус”. Ее каждые три месяца заявляют и говорят: “Знаете, мы тут такие артельщики, мы тут такие сохраненные на своих рабочих местах пролетарии, у нас есть задача: мы в ближайший месяц соберем триста, нет, пятьсот “Ларгусов”. И в прессе сразу фейерверк: “Ура! “АвтоВАЗ” возобновляет производство модели “Ларгус”. Пытались собрать – первую партию отправили в брак всю целиком, второй и третьей партии не последовало, но пресс-релизы по этому поводу, конечно, обещали.
Comments
No comments yet. Be the first to react!